sah
stringlengths
4
2.48k
ru
stringlengths
4
2.96k
Ол сырыттаҕына тыыта эмискэ чаардаабыт курдук тохтоон хаалар, аллараттан дагдайан көтөҕүллүбүт курдук буолар.
В это время лодочка как будто садится на мель, а потом всплывает и оказывается поднятой вверх.
Балыксыт соһуйуу бөҕөнү соһуйар, ол-бу диэки көрүөлэнэр. Арай көрбүтэ — тыытын икки өттүнэн уһаат айаҕын саҕа харахтар дьэрэлиһэн олороллор эбит.
Рыбак с удивлением оглядывается вокруг и вдруг видит: с обеих сторон лодки смотрят на него огромные, словно отверстия бочек, глаза.
Киһи хаһан да оннукка түбэспэтэх буолан, куттаныы бөҕөнү куттанар.
Никогда ранее не попадавший в такую ситуацию рыбак застыл на месте от испуга.
Балыксыт тыаҕа куотар, эргийэн көрбүтэ улахан баҕайы балык лапчаана көстүбүтүнэн аа-дьуо алын сыҕарыйар.
Рыбак спешит к берегу, добравшись, видит, как огромный плавник рыбы неторопливо уходит под воду.
Балыксыт атахха биллэрэр.
Рыбак быстро убегает.
Ити сураҕы Мыыдара истэр.
Эта весть доходит до Мыдара.
Үс оҕус тириитин ыыстаан, тэлэн, алта хос гына өрөн, сиикэрэтигэр сутаакы борооскуну иилэн, икки үрэх ыпсылҕатыгар быатын аҥар төбөтүн икки тииккэ баайан, сиикэрэтин ууга быраҕар.
Коптит кожу трех быков, разрезает и сплетает из шести кожаных лент крепкую веревку, к сиикэрэ подвешивает худого теленка, затем в ущелье меж двумя речками привязывает два конца веревки к двум лиственницам и бросает сиикэрэ в воду.
Онно-манна тардылыннаҕа буолуо, хойутаан баран көрбүтэ, сиикэрэтэ тииттиин, быалыын суох эбит.
Чуть позднее приходит и видит, что сиикэрэ исчезло вместе с веревкой и лиственницами.
«Өр буолла, балык буоллаҕына сытыйбыта буолуо (өлбүт буоллаҕына), тиити туурбут күүстээх буоллаҕына, сотору быатыттан босхолонуо», — дии саныыр, көрдүү барбат.
«Прошло достаточно времени, если это была рыба, то сгнила уже, наверно, а если такая сильная, что вырвала два дерева, то и от веревки скоро освободится», — подумал так и не стал искать.
Хас сыл ааспыта буолла, биирдэ Мыыдара өрүһү батан иһэн наһаа улахан балык дьардьаматыгар кэтиллэ түһэр, өйдөөн-дьүүллээн көрбүтэ кини ууска оҕустарбыт «сиикэрэтэ» быалыын баайбыт тиитиниин сытар эбит.
Неизвестно, сколько лет прошло после этих событий, но однажды Мыдара, идя по берегу реки, сталкивается с огромным скелетом рыбы, присмотревшись, узнает ту самую сиикэрэ, кованную кузнецом, привязанную веревкой к дереву.
Били быһытын алдьаттарбыт балыксыт куттаныы бөҕөнү куттанан куоппут эрээри, сотору кэминэн ох курдук оҥостон, туос тыытыгар олорон, батыйатын угар уһун хатыс быаны баайан, аҥар уһугун бэгэччэгэр баанан, батыйанан атаралаары балыгын кэнниттэн алын устар.
Тот рыбак с разрушенной плотиной, сильно испугавшись, убежать-то убежал, но вскоре вернулся подготовленным и, сев в берестяную лодочку, привязал на запястье один конец длинной кожаной веревки, к другому концу веревки привязал пальму батыйа, и с намерением убить рыбу острогой пальмы поплыл за ней.
Ол саҕана арыый кэлин даҕаны өрүс балыга Тыытаххайга сааскы халаан уутугар тахсара үһү.
И в то время, и потом сказывали, что на Тытаххай в пору половодья выходила речная рыба.
Олохтоохтор туулаан, илимнээн аһаан абыраналлара үһү диэн кырдьаҕастар кэпсииллэрэ.
Старики рассказывали, как местные, промышляя рыбу снастью, не раз спасались от голода.
Мыыдара сиикэрэтин төттөрү аҕалан уруккутун курдук бултаспыта үһү эрээри, туох да тыыппатах.
А Мыдара, говорят, вернул свое сиикэрэ на место и, как и прежде, охотился на рыбу, но ничего не попадалось.
Улахан балык ханыылаах буолар диэн, онуоха эбии киһиэхэ-сүөһүгэ кутала да бэрт. Мыыдара хара өлүөр диэри бултаабыт, сааһырбытын билиннэҕэ буолуо, эһэҕэ уруккутун курдук батыйанан эрэ киирбэт буолбут, ох саанан ытара үһү, онтуката да курдары ыттаран баран киһиэхэ ыстанар, оччотугар эмиэ батыйаланарыгар тиийэр.
Предполагая, что у большой рыбы должна была быть пара, да и опасаясь, что для людей и скота может быть что-то нехорошее, Мыдара охотился аж до самой смерти. Но потом, наверное, признал старость, раз не ходил, как раньше, на медведя с одним батыйа, говорят, стрелял из лука, и то насквозь простреленный зверь всегда набрасывался на человека, так что приходилось все равно пользоваться батыйа.
Аатын ааттаабат буолан, убаастаан «Эмээхсин» дииллэр эбит.
Уважая, просто говорили про нее Эмээхсин (старушка).
Билигин да Эмээхсин уҥуоҕа диэн арҕаа сыыры ааттыыллара, ханна сытара чопчу биллибэт.
И сейчас западную горку называют Эмээхсин унгогха, хотя, где она лежит, точно неизвестно.
Мыыдара сааһыран баран хаста да оҕо ииттитэлии сылдьыбыта да, олоро уһаабатахтар.
На старости лет Мыдара несколько раз брал на воспитание детей, но они долго не жили.
Бүтэр уһугар, оҕо турбатын иһин Эмээхсини ыҥыттарар. Эмээхсин аккаастанар. «Туһата суох буолуо, үрдүк айыылар айбыттарын уларыппыт диэн суох», — диир.
В конце концов, опечаленный этим, он позвал к себе Эмээхсин, но та отказалась идти к ему, сказав: «Бесполезное это дело, никто не может изменить волю верхних айыы».
Үс хонон баран Мыыдара бэйэтэ тиийэр.
Спустя три дня Мыдара сам направился к ней.
Дьиэҕэ киирэн баран тугу да саҥарбат, суол ааныгар батыйатын таҥнары тайахтанан, дьэбин уоһуйан турар.
Зайдя в дом, ничего не сказал, стоял с мрачным видом у порога, опираясь на батыйа.
Эмээхсин аккаастанан элэ-была тылын этэр. Киһитэ туга да хардарбат, аккаастанан да туһа тахсыа суоҕун билэн таҥнан, тэринэн барар.
Эмээхсин всячески отказывалась, уговаривая его всякими ласковыми словами, но Мыдара молчал. Поняв, что он не отступится, она начала собираться и одеваться.
Мыыдара да биир түбэ ааттааҕа, санаабыт санаатын толороро чуолкай буоллаҕа, тыыныгар турбатаҕына таһыйара баҕас чуолкайа чахчы.
Ведь Мыдара лучший среди многих, и ясно, что от задуманного он не отступится, если не убьет, то точно может отхлестать, как следует.
Айаннаан иһэн нөҥүө күөлгэ Мыыдара тохтоон туран тугу гыммытын, тугу санаабытын Эмээхсин кэпсээбит, онуоха Мыыдара: «Ону билиэҥ суоҕа дуо?», — диэн эппиэттээбит.
По дороге, на следующем озере Мыдара останавился, и Эмээхсин рассказала ему, что он задумал, что сделал, и тогда он спросил: «Разве об этом ты бы не узнала?»
Дьэ тиийэллэр аһаан-сиэн, сынньанан баран, Эмээхсин олбоҕор олорор.
Наконец, прибыли на место, и после небольшого отдыха и кушанья, Эмээхсин садится на олбох.
Үс түүннээх күн устата кыырар.
Камлает три дня и три ночи.
Ол устатын тухары ону-маны барытын түөрэр, барыта аккаас, туһа суох.
И на всем протяжении действа обращается ко многим, и у всех получает отказ.
Төрдүс сарсыардатыгар дьэ тохтоон, уурайан уоскуйар: «Сиргин-дойдугун барытын алдьаттардыҥ.
На четвертое утро наконец останавливается, успокаивается и говорит: «Заставил разрушить всю свою землю.
Үс үйэ устата дьон-сэргэ олохсуйан олорбот оҥоттордуҥ.
На три века люди не смогут обосноваться здесь.
Эппэтэҕэ диэйэҕин, онуоха дылы муннугар тумуу да киириэ суоҕа, алтатын туоларыгар оонньуу сылдьан охтон түһүө да — суох буолуо.
Потом не говори, что не слышал, даже насморка у него не будет, но к шести годам во время игры вдруг упадет и не станет его.
Үс үйэ кэнниттэн ол уҥуоргу тумуһахтан биир оһох буруота синньигэс баҕайытык тыргыллан арҕаа көтө турда, хайалара буоларын туох билиэ баарай.
Вижу, что через три века с той стороны лесного мыса дым от печи тонко тянется и удаляется в сторону запада, кто это, я не знаю.
Манньа-туһах диэни олох биэримэ, олох ылбаппын, туһалаабатым», — диир.
Плату за работу даже не думай давать, все равно ничем не помогла».
Эмээхсини эһэ тириитэ олбохтоон-үллүктээн дойдутугар ыытар.
Мыдара провоил Эмээхсин на родину, подстелив и сверху укрыв медвежьими шкурами.
Баран иһэн Эмээхсин: «Иэҕэйэр икки атахтаахха үйэм тухары туһалаатым ини, туһалаабатым ини, бу курдук көннөрү, сыраҕана-сыҥынах сирэйдэммиппин өйдөөбөппүн», — диэн кэп туоммут.
Отправляясь обратно, Эмээхсин с жалостливым видом сказала: «Всю жизнь приносила или не приносила пользы двуногому, но такого бездарного случая, впустую потраченных усилий не помню».
Мыыдара үс хонон баран Эмээхсиҥҥэ чыскыл маҥан атыыры сэргэтигэр илдьэн баайан биэрэр.
Спустя три дня Мыдара привел и привязал к коновязи сэргэ Эмээхсин белого жеребца.
Эмээхсин аккаастаабытын: «Эн да, мин да кэннибитигэр хаалар ыччаппыт суох, саатар, бу атыыр ууһаатын, дьөһөгөйү үксэттин», — диэбит.
На отказ Эмээхсин сказал: «Ни у тебя, ни у меня нет потомства, кто бы мог остаться после нас, так пусть хотя бы этот жеребец расплодится и умножит Джесегей».
Кырдьык да оннук. Эмээхсин Мыыдараны аһатан-сиэтэн, маанылаан, кэпсэтэн-ипсэтэн атаарбыт.
И вправду так и случилось. Эмээхсин проводила Мыдара с уважением и почестью, угощая лучшей едой, беседуя вдоволь.
Ол оҕо алтатыгар дылы тумуулаабакка да сылдьыбыт, Мыыдара оҕо тапталын билбитэ ол.
А ребенок так и прожил до шести лет, не зная даже насморка, только и успел Мыдара узнать отцовскую любовь.
Тоойоо кыыһа Ыстапаанньыйа Биһиэхэ Күүлэккэ, икки дьоҕус, Ынахсыт уонна Быһыттаах диэн, силбэһэ кэриэтэ сытар күөллэр билиилэригэр, дьоҕус, төгүрүк өтөх баар.
Дочь Тойо Истапанния У нас в Кюлек есть заброшенный старый дом, стоящий на небольшом по размерам участке между озерами Ынахсыт и Бысыттах, почти сливающихся друг с другом.
Онон дьон сыһыана да араас буолара.
Потому у людей было разное отношение к нему.
Бу сиргэ, өрөбүлүүссүйэ инниттэн, биир дьахтар олорбут.
В этой местности до революции жила одна женщина.
Бу дьахтар, соҕотох бэйэтэ, балтараа сүүскэ тиийэ сүөһүлэнэ сылдьыбыт.
Жила она одна, однако скота у нее было до 150 голов.
Бэйэтэ ыан иһэригэр, көлүнэригэр, көлө оҕуһа тутара үһү.
Доила коров и держала для упряжи рабочего быка.
Эрэ суох, ол эрэн уол оҕолоох эбит.
Без мужа жила, но у нее был сын.
Холобура биир ынах баһыттан, биир буут арыыны, төрүөҕүн ылар эбит.
К примеру, с головы одной коровы брала пуд масла и приплод.
Уонна ынах көхсө, биллэн турар, дьахтарга буолар.
Ну и спинная часть туши положена была женщине.
Ол курдук сатабылынан, сүөһүтэ итиччэҕэ тиийэ элбээбит, бу соҕотох дьахтар холугар.
И вот с таким умением и смекалкой она приумножала свой скот, что было достаточно для одинокой женщины.
Биир сайыҥҥы үтүө күн, уол оҕото алталааҕар, нөҥүө күөлгэ олорор иистэнньэҥ дьахтарга, ырбаахы таҥаһа быстара, дьаарбайа барар.
Одним прекрасным летним днем, когда ее сыну было 6 лет, пошла она за озеро к женщине-швее для кройки платья, да и просто прогуляться.
Оҕотун илдьэ бараары гыммыта, үчүгэй баҕайытык утуйа сытарын уһугуннарыан кэрэйэн, «Чэ, чыычааҕым сынньаннын, билигин начаас кэлиэм», — дии санаан, аанын баттатан баран, элэс гынан хаалар.
Хотела сына взять с собой, но, увидев, как сладко он спит, не стала будить, решила: «Ладно, пусть птенчик отдыхает, я быстро вернусь» и, подперев дверь палкой, спешно удалилась.
Ол кэмҥэ тиэргэҥҥэ умуллан турбут курдук түптэни эмискэ балаһа тыал түһэн, уоттаах киини күөртээн, балаҕан кур киитигэр сыбыы быраҕан, уот туран, балаҕана кытарарга былдьанар.
В это время вдруг на казавшийся потушенным дымокур спускается сильный шквал ветра, раздувает огонь и кидает его на стену балагана, покрытую прошлогодним сухим навозом, от чего поднимается огонь и охватывает балаган.
Оҕотун уҥуоҕа өтөҕүн кэннигэр халдьаайыга, бу хойукка дылы баара.
До недавнего времени за заброшенным домом на косогоре была могилка ребенка.
Кэлин өрт уота сиэбитэ.
Позднее сгорела от пала травы.
Дьахтар дьэ онно бэйэтин буруйдаан, бэйэтэ бэйэтин кыраммыта үһү: «Бу орто дойдуга баарым туххары сииктээх таҥаһы таҥныам суоҕа», — диэн. «Киэргэнэринэн иирэн, чыычаахпын былаҕайга былдьаттым», — диэн.
Женщина, посчитав себя виноватой в случившемся, говорят, прокляла себя: «Пока жива на этой земле, не буду надевать шитую одежду», «бесясь желанием нарядиться, потеряла птенчика», — сказала.
Инньэ гынан, арсыыннаах таҥаһы бүтүннүү, ити, Индия дьахталларын курдук эринэн кэбиһэр буолбут.
С тех пор, сказывали, наматывала на себя весь аршинный отрез ткани и ходила, подобно индийским женщинам.
Онтун кыанарын туххары кэспэтэх.
И эту клятву она не нарушила.
Баай дьахтар буоллаҕа, таҥас арааһа баара чахчы.
Богатой женщиной была ведь, всяких тканей хватало.
Кырыыстаах тыла тиийэр, диэн дьон киниттэн толлоро үһү.
Люди побаивались ее, говорили, что ее проклятие склонно исполняться.
Биирдэ биир киһи икки ынаҕы кэпсэтэн ылан баран, түгэни туһанан, кулаахха таһаарар суостаах кэмҥэ эмээхсин ынахтарын мэлдьэһэн кэбиһэр.
Однажды один человек взял у нее по договору две коровы. В разгар раскулачивания старуха, решив воспользоваться подходящим моментом, напрочь отказалась признать их своими.
Эйигиттэн сүөһү ылбатаҕым, харахпар да көрбөтөҕүм, диэн. Ону айдаарсан, кыраһан, ол киһи соторунан ыалдьан икки хараҕынан көрбөт буолбут.
Сказала, что не брала она коров, что никогда даже в глаза не видела. Поднялся шум из-за этого, они проклинали друг друга, и вскоре человек этот лишился зрения.
Ыраахтааҕы былааһа сууллан, бассабыык былааһа үөскээн, түҥ-таҥ олох ааҥныыр.
После свержения царской власти установилась большевистская власть, настала новая непонятная жизнь.
Эмээхсин баайын туордаан, ыаллыы нэһилиэккэ тэриллэр холкуоска 40 сүөһүнү биэрэригэр кытаанах ыйаах кэлэр.
Богатство старухи пустили с торгов, а ей строго указывают отдать в организующийся в соседнем наслеге колхоз 40 голов скота.
Нэһилиэк суутуттан эмээхсин муҥнаах тук курдук сөбүлэһэр.
С наслежного суда бедная старуха уходит, соглашаясь на это.
Киниттэн сүөһү ааҕан ыла, тута аттаах дьон кэлэллэр.
За ней следом спешат всадники, чтобы забрать скот.
Сөп буолар сүөһүтүн мустаран, хаайан турарын ааҕан, аахтаан тутуһан ылаллар.
Заставляя собрать столько, сколько наказано, заполняют акт.
Элэ-была тылын этэн, ытаан-соҥоон тылын ылыннарбатах эмээхсин, барар суолларын төрдүгэр тахсан, уот оттон, атаҕастаабыт дьонун кыраһардыы оҥостор, тэринэр.
Вся заплаканная, излившая всю свою душу, обиженная старуха выходит к началу обратной дороги, разжигает огонь и начинает готовиться, чтобы проклясть обидчиков.
Маны көрө охсон, актыбыыс киһи ыалга бараары, чайдыы олорор дьоҥҥо тыллыыр.
Увидев это, один активист доносит на нее людям, сидевшим за чаем перед отправкой.
Ону истэн киһи эрэ буоллар, эттэрэ тардан, аартыкка тиийбэккэ, быһа сиһинэн, сылгы ыллыгынан бүтэйи көтүрэн куоталлар.
Услышав такие вести, они испугались и не стали выходить к дороге, а убежали напрямик через лесистую возвышенность по конной тропе, разобрав изгородь.
Эмээхсин сэрэйэн, тоһуйа кэлэн, кырыыс киэнэ хааннааҕын кыраан, таныйан атаарар.
Старуха догадывается, идет им навстречу и провожает их, беспрерывно браня и проклиная.
Эмээхсин эрэйдээх баайын, сүөһүтүн бары былдьатан, ыал устун сылдьар дьылҕаланар.
Бедной старухе, у которой отобрали богатство и скот, достается участь стать нищенкой.
Дьон урукку үтүөтүн махталыгар аһынан көрөллөр, тугу эмэ "дук" гыналлар эбит. Бэйэтэ колхозка киирэн аҕыйах сүөһүтүн холбоон, дьоно мэктиэлээн, "баттыгаһа суох этэ", диэн кулаах оҥотторботохтор.
Люди жалели ее и в благодарность за прежнее добро что-нибудь, да давали немного. Сама она потом вступила в колхоз, отдав немногих оставшихся коров в общее хозяйство, при этом люди, утверждая что не была она несправедливой, не дали повесить на нее клеймо «кулак».
Хойут үлэни кыайбат буолан ырааҕынан аймаҕа Маппыырай диэн киһиэхэ олордоҕуна, сэрии кэннэ «Ыстаалын өллө», — диэн аймалҕан буолтугар, биир солуур бурдуктааҕын киллэрэн барытынан алаадьы буһарбыт.
Позднее, когда состариилась и уже не могла осилить работу, жила у Маппырая, который приходился ей дальним родственником. А когда после войны поднялась суматоха «Сталин умер», она, говорят, занесла ведро муки — все, что у нее было, и испекла из всей муки оладьи.
«Улуу дьаалы дьааһыктанар күҥҥүн истэр дьоллоох күнүм баар эбит», — диэн киирэр-тахсар ыалдьыты арыылаах алаадьынан күндүлээн малааһыннаабыт.
«Наступил счастливый день услышать о твоей кончине, великое чудище», — говорила, хлебосольно принимая и угощая оладьями с маслом всех гостей.
Ол курдук баайын былдьаппыт үйэтигэр иһигэр укта сылдьыбыт өһүн ситиспит курдук санаммыт.
Так она как будто добилась отмщения за обиду, которую держала всю жизнь внутри себя.
Улуу Ыстаалын өлүүтүн үөрэ-көтө көрсүбүт, алаадьылаан аһаабыт суоҕа буолуо.
Наверняка нет больше людей, встретивших смерть великого Сталина так радостно, с оладьями.
Ол кырыктаах кэмҥэ, бука, хата тыллаан биэрбэтэхтэр, «Эмээхсиҥҥин», — диэн аһыммат кэм этэ буоллаҕа туһугар. Ол кэннэ сотору Сэбиэт Балбаара эмээхсин Бүлүү куоратыгар баар кырдьаҕастар дьиэлэригэр илдьэн туттарбыт.
Хорошо еще, что никто не доложил на нее, ведь было время, когда не жалели никого, даже старух. Вскоре после этого Себет Балбара сдала ее в дом престарелых в городе Вилюйске.
Барар сирэ баҕана үүтэ буолбут эрэйдээх ытаан-соҥоон барсыбыт.
Бедная старуха, которой деваться было некуда, поехала, заливаясь горькими слезами.
Эһиилигэр киирэн көрсүбүтүгэр эмээхсин муҥнаах «Ырайга ыттыбыт саҕа сананан олоробун», — диэн махтаммыт, туох эрэ кыра, маллаах дьааһыгын биэрэн ыыппыт.
На следующий год Себет Балбара заехала в город повидать ее, и бедняга сказала: «Чувствую себя, как в раю» и, поблагодарив, отдала ей маленький ящик.
Ону айыырҕаан аҕалбакка, аара сүүрүктээх үрэххэ, төһө эмэ сэрэппитин үрдүнэн ыытан кээспиттэрэ үһү.
Этот ящик, считая греховным, говорят, по дороге бросили в быструю реку, несмотря на предупреждения старухи.
Туох кистэлэҥнээх холбукатын туох билиэй?
Кто знает, с какой тайной был этот сундук.
Арай инньэ гыммыт суоппар, Сэбиэт Балбаара эмиэ, ол кэннэ уһаабакка бу орто дойдуттан эдэр саастарын үгэнигэр сылдьан туораабыттар, диэн.
Известно лишь то, что вскоре после такого поступка шофер и Себет Балбара, находясь в самом рассвете своих сил, покинули этот мир.
Дьэ ол курдук, Күүлэт сиригэр, кэмин уруттаабыт, сытыы өйдөөх, сатабыллаах дьахтар, Тоойоо кыыһа Ыстапаанньа олорон ааспыта.
Вот так вот, жила на землях Кюлят женщина с проницательным умом, смекалистая, опережавшая свое время — дочь Тойо Истапанния.
Сорох сэһэҥҥэ кини сүөһүтэ үс сүүскэ тиийэ сылдьыбыта, дииллэрэ.
Говорили, что по некоторым сведениям скот ее достигал 300 голов.
КИЛЛЭРИМЭЭН Былыр, «Бэс ыалын» сиригэр олохсуйан олорбут киһи эбит.
КИЛЛЭРИМЭЭН В давние времена в местности Бэс ыала проживал некий человек.
Кини олус күүстээх киһи буолан баран, онтун кимиэхэ да биллэрбэтэх үһү.
Говорят, он был очень сильным, но это свое качество никому не показывал.
Дьадаҥы олохтооҕо, куһунан, балыгынан иитиллэн олорбут.
Жил бедно, кормился тем, что добудет на охоте и рыбалке.
Оччолорго Дьокуускай суола онон эбит.
Тогда по той местности проходила дорога в Якутск.
Атыыһыттар ырдыынан таһаҕастарын ол суолунан таһаллара үһү.
Торговые люди вьюками перевозили свои грузы по этой дороге.
Арай биирдэ, Дьокуускайтан элбэх ат көлөлөөх үс киһи кэлэн кинилэргэ тохтоон үс хоммуттар.
Однажды торговцы из Якутска остановились у них на ночлег и провели три ночи.
Күүстэринэн эдьиийин былдьаан ылаары оҥостуммуттарын сэрэйбит.
Киллэримээн догадался, что они готовятся силой отнять у него сестру.
Былыр дьахтары сөбүлээтэхтэринэ, күүстэринэн ылан бараллара.
В старину если женщина приглянулась, то силой забирали и увозили.
Буолбат буоллаҕына, харытын утаҕын үүттээн быанан баайан сиэтэн илдьэллэрэ үһү.
В случае отказа, говорят, протыкали лучевую кость на руке, продевали в дырку веревку и тащили за собой.
Киллэримээн эдьиийигэр сүбэлиир: «Биэҥ күөл уҥуор аһыы сырыттаҕына кулуҥҥун таһааран ыытан баран миигин үөгүлээр «Кулун куотта тута тарт», — диэн.
Киллэримээн посоветовал сестре: «Когда кобыла уйдет на ту сторону озера, выпустишь жеребенка и крикнешь мне: «Жеребенок убежал, поймай его».
Сарсыарда хоноһолор аттарын тута сырыттахтарына дьахтар үөгүлүүр: «Кулун тахсан барда, тута тарт!».
Утром гости ловили своих лошадей, в то время и женщина закричала: «Жеребенок убежал, поймай его!».
Киллэримээн сүүрэн тэбинэн кулуну ийэтигэр тиэрпэккэ тутан ылбыт.
Киллэримээн поймал жеребенка, пока тот не достиг кобылы.
Айанньыттар көрөн сөхпүттэр.
Путники увидели это и удивились.
Онтон Киллэримээн ойуурга тахсан, тоһоҕо буолар титириктэри сүгэтэ суох кыһыл илиитинэн тоһута тардан киллэрэн кулунун хаһаатын абырахтаабыт.
Затем Киллэримээн принес из леса молодые лиственницы, наломав без топора голыми руками, и починил стойло жеребенка.
Эһэни сиир сордоҥ Мин аҕам Тоҥуо-Кууну Арыылааҕар үөскээбит киһи.
СЪЕВШАЯ МЕДВЕДЯ ЩУКА Мой отец родился в местности Арыылаах Тонгуо-Кууну.
Чоху уола Маанньа диэн.
Звали его Маанньа сын Чоху.
Кини былыргы кырдьаҕастар сэһэннэрин истэр буолан, онно баар Сордоҥ Ымыйахтаах диэн кутталлаах күөл дьиктитин туһунан миэхэ бу курдук кэпсээбиттээх.
Он слышал легенды древних стариков и поэтому однажды мне рассказал про странность опасного озера Сордонг Ымыйахтаах, которое там находится.
Ол маннык этэ: Аҕыйах сыллаахха, мин кыра эрдэхпинэ, сэрии саҕана "Аччык дьыл" буолбута.
Это было так. Несколько лет назад, еще до войны, когда я был маленьким, наступил «голодный год».