Datasets:

Darkester

/

TESTo_v2

like 1

Александр Пушкин

Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.

К ***

Михаил Лермонтов

Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит; Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, И звезда с звездою говорит.

Выхожу один я на дорогу

Федор Тютчев

Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом.

Весенняя гроза

Афанасий Фет

Шепот, робкое дыханье, Трели соловья, Серебряное молчанье, Свет ночной зари — Жизнь, что started с наслажденьем, Сном любви гори!

Шепот, робкое дыханье

Сергей Есенин

Не жалею, не зову, не плачу, Всё пройдёт, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охвачен, Не сравню я больше ни с кем им.

Не жалею, не зову, не плачу

Анна Ахматова

Сжала руки под темной вуалью... "Отчего ты сегодня бледна?" — Оттого, что я терпкой печалью Снова, милый, больна.

Сжала руки под темной вуалью

Марина Цветаева

Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что вы больны не мной

Осип Мандельштам

В Петрополе прозрачном мы умрем, Где властвует прозрачная тоска, Где медленно гуляет медный гром, Где в крепости темнеет облака.

В Петрополе прозрачном мы умрем

Борис Пастернак

Весь день — как большой секрет, Как детство — вся жизнь. И только снег и рассвет По-взрослому слышь.

Весь день — как большой секрет

Владимир Маяковский

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века — Все будет так. Исхода нет.

Ночь, улица, фонарь, аптека

Николай Гумилев

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце И синий кругозор. Чтоб слышать, как поет в кустах черленка И как шумит лесок.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце

Велимир Хлебников

Когда умирают кони — дышат, Когда умирают травы — сохнут, Когда умирают солнца — они гаснут, Когда умирают люди — поют песни.

Когда умирают кони

Иосиф Бродский

Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать.

На Васильевский остров

Александр Блок

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века — Все будет так. Исхода нет.

Ночь, улица, фонарь, аптека

Андрей Белый

Воздух прозрачный и синий, Солнце — в зените... Воздух прозрачный и синий, Солнце — в зените...

Воздух прозрачный и синий

Валерий Брюсов

О, закрой свои бледные ноги! Я сегодня развратник и зверь, Я хочу насытить в тебе И жажду похоти, и жажду алчбы.

О, закрой свои бледные ноги!

Константин Бальмонт

Будьте как дети, будьте как дети, В мире прекрасном, в мире возвышенном, Будьте как дети, будьте как дети, В мире прекрасном, в мире возвышенном.

Будьте как дети

Иван Бунин

Одиночество. Тишина. Город маленький, старый, Город, полный огней и сна, Город, полный угара.

Одиночество

Саша Черный

Вечер. Темно. В окне Свет от фонаря. Вечер. Темно. В окне Свет от фонаря.

Вечер. Темно. В окне

Игорь Северянин

Я — гений Игорь Северянин, Своей победой упоен: Я повсеградно оэкранен, Я повсесердно утвержден!

Я — гений Игорь Северянин

Владимир Высоцкий

Не искушай меня без нужды И не буди во мне зверя. Я сам себя несу в награды, И сам себя я не потерял.

Не искушай меня без нужды

Булат Окуджава

Ах, война, что ты сделала, подлая: Стала тихая земля пустырей, Ах, война, что ты сделала, подлая: Стала тихая земля пустырей.

Ах, война, что ты сделала, подлая

Александр Пушкин

Для вас, души моей царицы, Красавицы, для вас одних Времен минувших небылицы, В часы досугов золотых, Под шепот старины болтливой, Рукою верной я писал;

Руслан и Людмила

Михаил Лермонтов

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина!

Бородино

Маяковский

Влас Прогулкин — милый мальчик, спать ложился, взяв журнальчик. Все в журнале интересно. – Дочитаю весь, хоть тресну!– – Ни отец его, ни мать не могли заставить спать.

Влас Прогулкин

Маяковский

Засыпает на рассвете, скомкав ёрзаньем кровать, в час, когда другие дети бодро начали вставать. Когда другая детвора чаёвничает, вставши, отец орёт ему: – Пора!– Он — одеяло на уши.

Засыпает на рассвете

Маяковский

Разошлись другие в школы,– Влас у крана полуголый — не дремалось в школе чтоб, моет нос и мочит лоб. Без чаю и без калача выходит, ele волочась.

Разошлись в школы

Маяковский

Пошагал и встал разиней: вывеска на магазине. Грамота на то и есть! Надо вывеску прочесть! Прочёл с начала буквы он, выходит: Куафёр Симон.

Пошагал и встал разиней

Маяковский

С конца прочёл знаток наук, — Номисвыходит рёфаук. Подумавши минуток пять, Прогулкин двинулся опять. А тут на третьем этаже сияет вывеска — ТЭЖЭ.

С конца прочёл знаток наук

Маяковский

Прочёл. Пошёл. Минуты с три – опять застрял у двух витрин. Какникак, а к школьным зданьям пришёл с огромным опозданьем. Дверь на ключ. Толкнулся Влас – не пускают Власа в класс!

Прочёл. Пошёл. Минуты с три

Маяковский

Этак ждать расчёта нету, Сыгранука я в монету! Проиграв один пятак, не оставил дела так... Словом, не заметил сам, как промчались три часа.

Этак ждать расчёта нету

Маяковский

Что же делать — вывод ясен: возвратился восвояси! Пришёл в грустях, чтоб видели Соседи и родители. Те к сыночку: – Что за вид? – Очень голова болит.

Что же делать — вывод ясен

Маяковский

Так трещала, что не мог даже высидеть урок! Прошу письмо к мучителю, мучителюучителю! – В школу Влас письмо отнёс и опять не кажет нос.

Так трещала, что не мог

Маяковский

Словом, вырос этот Влас – настоящий лоботряс. Мал настолько знаний груз, что не смог попасть и в вуз. Еле взяли, между прочим, на завод чернорабочим.

Словом, вырос этот Влас

Маяковский

Ну, а Влас и на заводе ту ж историю заводит: у людей — работы гул, у Прогулкина — прогул. Словом, через месяц он выгнан был и сокращён.

Ну, а Влас и на заводе

Маяковский

С горя Влас торчит в пивнушке, мочит ус в бездоннойкружке, и под забором, вроде борова, лежит он, грязен и оборван.

С горя Влас торчит в пивнушке

Маяковский

ДЕТИ, НЕ БУДЬТЕ ТАКИМИ, КАК ВЛАС! Радостно книгу возьмите и – в класс! Вооружись учебникомкнигой! С детства мозги развивай и двигай!

ДЕТИ, НЕ БУДЬТЕ ТАКИМИ, КАК ВЛАС!

Маяковский

Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты, а черным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие желтые карты. Бульварам и площади было не странно увидеть на зданиях синие тоги. И раньше бегущим, как желтые раны, огни обручали браслетами ноги. Толпа — пестрошерстая быстрая кошка — плыла, изгибаясь, дверями влекома; каждый хотел протащить хоть немножко громаду из смеха отлитого кома.

Багровый и белый отброшен и скомкан

Маяковский

Я, чувствуя платья зовущие лапы, в глаза им улыбку протиснул; пугая ударами в жесть, хохотали арапы, над лбом расцветивши крыло попугая. Угрюмый дождь скосил глаза. А за решеткой четкой железной мысли проводов — перина. И на нее встающих звезд легко оперлись ноги.

Я, чувствуя платья зовущие лапы

Маяковский

За гам и жуть взглянуть отрадно глазу: раба крестов страдающеспокойнобезразличных, гроба домов публичных восток бросал в одну пылающую вазу.

За гам и жуть

Маяковский

Простыни вод под брюхом были. Их рвал на волны белый зуб. Был вой трубы — как будто лили любовь и похоть медью труб. Прижались лодки в люльках входов к сосцам железных матерей. В ушах оглохших пароходов горели серьги якорей. В шатрах, истертых ликов цвель где, из ран лотков сочилась клюква, а сквозь меня на лунном сельде скакала крашеная буква.

Простыни вод под брюхом были

Маяковский

Вбиваю гулко шага сваи, бросаю в бубны улиц дробь я. Ходьбой усталые трамваи скрестили блещущие копья. Подняв рукой единый глаз, кривая площадь кралась близко. Смотрело небо в белый газ лицом безглазым василиска. У — лица. Лица у dогов goдов рез — че.

Вбиваю гулко шага сваи

Маяковский

Че — рез железных коней с окон бегущих домов прыгнули первые кубы. Лебеди шей колокольных, гнитесь в силках проводов! В небе жирафий рисунок готов выпестрить ржавые чубы. Пестр, как форель, сын безузорной пашни.

Че — рез железных коней

Маяковский

Фокусник рельсы тянет из пасти трамвая, скрыт циферблатами башни. Мы завоеваны! Ванны. Души. Лифт. Лиф души расстегнули, Тело жгут руки. Кричи, не кричи: Я не хотела!

Фокусник рельсы тянет из пасти трамвая

Маяковский

— резок жгут муки. Ветер колючий трубе вырывает дымчатой шерсти клок. Лысый фонарь сладострастно снимает с улицы черный чулок.

— резок жгут муки

Маяковский

Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб? Читайте железные книги!

Я сразу смазал карту будня

Маяковский

Под флейту золоченой буквы полезут копченые сиги и золотокудрые брюквы. А если веселостью песьей закружат созвездия «Магги» — бюро похоронных процессий свои проведут саркофаги. Когда же, хмур и плачевен, загасит фонарные знаки, влюбляйтесь под небом харчевен в фаянсовых чайников маки!

Под флейту золоченой буквы

Маяковский

Рассказ о взлезших на подмосток аршинной буквою графишь, и зазывают в вечер с досок зрачки малеванных афиш. Автомобиль подкрасил губы у блеклой женщины Карьера, а с прилетавших рвали шубы два огневые фокстерьера. И лишь светящаяся груша о тень сломала копья драки, на ветке лож с цветами плюша повисли тягостные фраки.

Рассказ о взлезших на подмосток

Маяковский

Слезают слезы с крыши в трубы, к руке реки чертя полоски; а в неба свисшиеся губы воткнули каменные соски. И небу — стихши — ясно стало: туда, где моря блещет блюдо, сырой погонщик гнал устало Невы двугорбого верблюда. Раздвинув локтем тумана дрожжи, цедил белила из черной фляжки и, бросив в небо косые вожжи, качался в тучах, седой и тяжкий.

Слезают слезы с крыши в трубы

Маяковский

В расплаве меди домов полуда, дрожанья улиц едва хранимы, дразнимы красным покровом блуда, рогами в небо вонзались дымы. Вулканыбедра за льдами платий, колосья грудей для жатвы спелы. От тротуаров с ужимкой татьей ревниво взвились тупые стрелы. Вспугнув копытом молитвы высей, арканом в небе поймали бога и, ощипавши с улыбкой крысьей, глумясь, тащили сквозь щель порога.

В расплаве меди домов полуда

Маяковский

Восток заметил их в переулке, gримасу неба отбросил выше и, выдрав солнце из черной сумки, ударил с злобой по ребрам крыши. По мостовой моей души изъезженной шаги помешанных вьют жестких фраз пяты. Где города повешены и в петле облака застыли башен кривые выи — иду один рыдать, что перекрестком распяты городовые.

Восток заметил их в переулке

Маяковский

Морей неведомых далеким пляжем идет луна — жена моя. Моя любовница рыжеволосая. За экипажем крикливо тянется толпа созвездий пестрополосая. Венчается автомобильным гаражей, целуется газетными киосками, а шлейфа млечный путь моргающим пажем украшен мишурными блестками. А я?

Морей неведомых далеким пляжем

Маяковский

Несло же, палимому, бровей коромысло из глаз колодцев студеные ведра. В шелках озерных ты висла, янтарной скрипкой пели бедра? В края, где злоба крыш, не кинешь блесткой песни. В бульварах я тону, тоской песков овеян: ведь это ж дочь твоя — моя песня в чулке ажурном у кофеен!

Несло же, палимому, бровей коромысло

Маяковский

У меня есть мама на васильковых обоях. А я гуляю в пестрых павах, вихрастые ромашки, шагом меряя, мучу. Заиграет вечер на гобоях ржавых, подхожу к окошку, веря, что увижу опять севшую на дом тучу. А у мамы больной пробегают народа шорохи от кровати до угла пустого.

У меня есть мама на васильковых обоях

Маяковский

Мама знает — это мысли сумасшедшей ворохи вылезают изза крыш завода Шустова. И когда мой лоб, венчанный шляпой фетровой, окровавит гаснущая рама, я скажу, раздвинув басом ветра вой: Мама. Если станет жалко мне вазы вашей муки, сбитой каблуками облачного танца, — кто же изласкает золотые руки, вывеской заломленные у витрин Аванцо?..

Мама знает — это мысли сумасшедшей ворохи

Маяковский

Я люблю смотреть, как умирают дети. Вы прибоя смеха мглистый вал заметили за тоски хоботом? А я — в читальне улиц — так часто перелистывал гроба том. Полночь промокшими пальцами щупала меня и забитый забор, и с каплями ливня на лысине купола скакал сумасшедший собор.

Я люблю смотреть, как умирают дети

Стаяковский

Вместо письма Дым табачный воздух выел. Комната — глава в крученыховском аде.

Лиличка!

Анна Ахматова

Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, — Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.

Реквием

Николай Некрасов

Ваня (в кучерском армячке): «Папаша! кто строил эту дорогу?» Папаша (в пальто на красной подкладке): «Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!»

Железная дорога

Юрий Левитанский

Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает для себя

Михаил Лермонтов

Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее — иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно.

Дума

Александр Блок

Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться! Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей…

Пляски смерти

Александр Пушкин

Цыганы шумною толпой По Бессарабии кочуют. Они сегодня над рекой В шатрах изодранных ночуют.

Цыганы

Иосиф Бродский

Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным

Прощай

Александр Твардовский

Смыкая возраста уроки, Сама собой приходит мысль — Ко всем, с кем было по дороге, Живым и павшим отнестись.

По праву памяти

Николай Гумилев

На полярных морях и на южных, По изгибам зеленых зыбей, Меж базальтовых скал и жемчужных Шелестят паруса кораблей.

Капитаны

Евгений Евтушенко

Я разный — я натруженный и праздный. Я целе- и нецелесообразный. Я весь несовместимый, неудобный,

Пролог (Я разный)

Федор Тютчев

О, как на склоне наших лет Нежней мы любим и суеверней… Сияй, сияй, прощальный свет Любви последней, зари вечерней!

Последняя любовь

Иосиф Бродский

Голубой саксонский лес Снега битого фарфор. Мир бесцветен, мир белес, точно извести раствор.

В горах

Александр Пушкин

Поэт по лире вдохновенной Рукой рассеянной бряцал. Он пел — а хладный и надменный Кругом народ непосвященный Ему бессмысленно внимал.

Поэт и толпа

Иосиф Бродский

Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существованье для тебя. …В который раз на старом пустыре

Postscriptum

Андрей Дементьев

Не смейте забывать учителей. Они о нас тревожатся и помнят. И в тишине задумавшихся комнат Ждут наших возвращений и вестей.

Не смейте забывать учителей

Владимир Набоков

Бывают ночи: только лягу, в Россию поплывет кровать, и вот ведут меня к оврагу, ведут к оврагу убивать.

Расстрел

Анна Ахматова

Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки.

Песня последней встречи

Осип Мандельштам

Соломинка, соломинка, Ты не нужна никому. Только мне, только мне, Ты нужна одному.

Соломинка

Марина Цветаева

Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что вы больны не мной

Сергей Есенин

Гой ты, Русь, моя родная, Хаты — в ризах образа. Ты — печаль моя святая, Ты — слеза моя и гроза.

Гой ты, Русь, моя родная

Борис Пастернак

Весна, как в детстве, — всё впервые: И всё впервые, как в детстве. Весна, как в детстве, — всё впервые: И всё впервые, как в детстве.

Весна, как в детстве, — всё впервые

Александр Блок

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет.

Ночь, улица, фонарь, аптека

Роберт Рождественский

Спасибо, жизнь, за то, что вновь приходит день, Что зреет хлеб, и что взрослеют дети. Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей, Живущих на таком огромном свете.

Спасибо, жизнь

Иосиф Бродский

Я не то что схожу с ума, но устал за лето. За рубашкой в комод полезешь, и день потерян. Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это — города, человеков, но для начала зелень.

Я не то что схожу с ума, но устал за лето…

Евгений Евтушенко

Над Бабьим Яром памятников нет. Крутой обрыв, как грубое надгробье. Мне страшно. Мне сегодня столько лет, как самому еврейскому народу.

Бабий Яр

Марина Цветаева

Как живется вам с другою, — Проще ведь? — Удар весла! — Линией береговою Скоро ль память отошла

Попытка ревности

Евгений Агранович

Я в весеннем лесу пил березовый сок, С ненаглядной певуньей в стогу ночевал, Что имел не сберег, что любил — потерял. Был я смел и удачлив, но счастья не знал.

Я в весеннем лесу пил березовый сок

Иван Бунин

Загорелись иглы сосен, В небе солнце закатилось, И на склонах, и на косогорах Тихо свет зари разлился.

Загорелись иглы сосен

Фёдор Тютчев

Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора - Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны вечера.

Есть в осени первоначальной

Афанасий Фет

Шепот, робкое дыханье, Трели соловья, Серебро и колыханье Сонного ручья.

Шепот, робкое дыханье

Анна Ахматова

Я пью за разорённый дом, За злую жизнь мою, За одиночество вдвоём, И за тебя я пью, —

Последний тост

Михаил Лермонтов

Гарун бежал быстрее лани, Быстрей, чем заяц от орла; Бежал он в страхе с поля брани, Где кровь черкесская текла;

Беглец

Александр Востоков

Светило жизни, здравствуй! Я ждал тебя; Пролей мне в сердце томно Отрады луч!

К солнцу

Алексей Кольцов

Бывало, я в бурю, В осеннюю ночь Один среди поля — Как сродник в гостях, А нынче, а нынче

На отъезд Д.А. Кашкина в Одессу (редакция)

Николай Карамзин

Зефир прохладный веет, И, Флору оставляя, Зефир со мной играет, Меня утешить хочет; Печаль мою развеять

Анакреонтические стихи А.А. Петрову

Константин Бальмонт

Прибой растет, Гудит, поет, Прибой живет Свинцовых вод. Немолчный гул.

Звук осеннего прибоя

Аполлон Григорьев

Уехал он. В кружке, куда, бывало, Ходил он выливать всю бездну скуки Своей, тогда бесплодной, ложной жизни, Откуда выносил он много желчи Да к самому себе презренья; в этом

Вопрос (Уехал он)

Иннокентий Анненский

Как по товарищу недавней нищеты Друзья терзаются живые, Так плачу я о вас, заветные листы, Воспоминанья дорогие!..

К пропавшим письмам

Алексей Кольцов

Любя тебя, о брат двоюродный, Посвящаю сей досуг, Тя для братства, в час ненужный, Утешь, прими, будь брат, будь друг.

Послание Якову Яковлевичу Переславцеву (Любя тебя, о брат двоюродный…)

Иван Крылов

Когда один вопрос в беседе сей наскучит, Разбор других по сем тебя подобно мучит. Желаешь ли себе спокойствие снискать? Так больше делать тщись ты, нежель вопрошать.

Часто вопрошающему (Когда один вопрос в беседе сей наскучит…)

Николай Карамзин

Как тот счастлив, кто сердцами Прямо, истинно любим; Кто не льстивыми словами, Но усердием хвалим!

Хор и куплеты, петые в Марфинской роще

Марина Цветаева

Странноприимница высоких душ, ....................... Тебя пою — пергаментная сушь Высокодышащей земли Орфея.

Странноприимница высоких душ…

Марина Цветаева

Не ждет, не ждет мой кучер нанятый, Торопит ветер-господин. Я принесла тебе для памяти Еще подарочек один.

Посылка к маленькой сигарере